Архитектор жолтовский жилые дома. Дом Жолтовского напротив "Рабочего и колхозницы" - Предметы советской жизни — ЖЖ

Жолтовский Иван Владиславович занимает основополагающее место в отечественной архитектуре. За свою долгую жизнь, разнообразную событиями и впечатлениями, он успел возвести множество дворянских усадеб, промышленных зданий и крупнопанельных домов. Как видим, талант архитектора был поистине многосторонним, профессиональным и виртуозным.

В чём заключается секрет его успеха и гибкости? Каким образом на рубеже двух империй смог этот одаренный искусный мастер добиться всеобщего признания и популярности? Чем примечательны его работы для нашего современного поколения? Давайте узнаем.

Обычное детство

Биография Ивана Жолтовского берет своё начало в далёком 1867 году, когда в семье небогатого помещика католического вероисповедания родился сын. Произошло это яркое событие поздней осенью, в небольшом белорусском поселке Пинске, прославившемся своими судопромышленными верфями.

Юный наследник-землевладелец с раннего детства любил рисовать и уделял этому занятию много времени и сил. Он хорошо схватывал формы и объемы предметов, чудесным образом передавая их на бумаге.

Верный своим способностям, молодой Иван Жолтовский сразу же после завершения обучения в гимназии (которую, к слову, окончил с золотой медалью) перебрался в Петербург и поступил в Академию художеств. На тот момент юному дарованию было двадцать лет.

Принцип обучения

Обучение в Академии было завершено спустя одиннадцать лет. Почему оно продолжалось так долго? Дело в том, что родители молодого студента не могли содержать его в столице, поэтому юному Ивану самому приходилось добывать себе пропитание, участвуя в различных проектированиях и строительствах. К слову, такая практика совсем не заглушила неординарный зодческий талант белоруса, а, наоборот, укрепила его, развила и улучшила.

Благодаря приобретенным практическим навыкам начинающий архитектор Жолтовский смог узнать стройку изнутри, ознакомиться со всеми тонкостями созидательных работ, увидеть в действии то, что знал до тех пор лишь на бумаге. Теперь, при дальнейшем конструировании и воздвижении зданий молодой человек мог пользоваться полученными знаниями и создавать собственные проекты, опираясь на всевозможные детали и частности строительного дела. И это не осталось незамеченным.

Первые работы

Ранними трудами Ивана Владиславовича Жолтовского были эскизы доходного дома, разнообразные производственные конструкции и железнодорожные станции, перестройка и украшение в Петербурге, проекты памятников гомеопату Ганеману и архитектору Тону.

Все творения начинающего архитектора, ещё проходившего обучение в Академии, отличались глубокой проникновенностью, серьёзностью исполнения и невиданным творческим мастерством. За некоторые из них он получал отличительные грамоты и поощрительные премии.

Педагогическая деятельность

По завершении учебы Жолтовский перебрался в Москву, где ему была предложена должность преподавателя в художественном училище имени Строганова.

В процессе педагогической деятельности Иван Владиславович побуждал своих учеников не просто чертить на бумаге, а вникать во все тонкости строительного дела, начиная с кладки фундамента и заканчивая лепными работами. Он считал, что только практика и скрупулёзное углубление в детали воспитает настоящего, искусного архитектора.

Однако преподавательская работа не отвлекала зодчего от своего истинного призвания. Он активно занимался градостроительным проектированием.

Ранние работы в Москве

Одним из первых зданий, возведенных архитектором Жолтовским в столице, был дом Скакового общества.

Первоначальный план сооружения был разработан, согласно требованиям, в готическом стиле. Однако в процессе самого строительства молодой зодчий изменил собственный проект и возвёл потрясающе эффектное здание, в котором ярко и незаурядно соединил стиль русского ампира с итальянским ренессансом. Дом гармонично вмещал в себя такие разные за назначением помещения, как конюшни, рестораны, служебные комнаты, многоярусные трибуны и сам ипподром.

Другими выдающимися проектами Ивана Владиславовича были изящные особняки, возведённые на Введенской площади и в Мёртвом переулке, а также промышленные и общественные сооружения, построенные для фабрики Коновалова в селе Бонячки.

За свой немалый вклад в строительное дело столицы архитектор Жолтовский удостоился звания академика.

Итальянский стиль

На творческую деятельность архитектора Жолтовского оказало огромное влияние его знакомство с классической архитектурой, образцом которой русский зодчий считал итальянца

Подражая ему, он создал множество прекрасных и восхитительных сооружений, в основу которых вошли не только палладианские мотивы, но и собственные исследования и интерпретации. Одним из таких строений является дом Тарасова, построенный в 1910 году.

На первый взгляд особняк кажется точной копией палаццо Тьене в Венеции, несколько столетий назад возведенное Палладио. Однако это не так.

Свою работу Иван Владиславович преподнёс в другого рода ключе: дом Тарасова, в противоположность средневековому особняку, воздушен и невесом. Его пропорции не утяжелены к верху, а облегчены. Они гармонично сочетаются с идеями и требованиями того времени.

Увлечение ренессансом отражалось практически во всех работах Жолтовского. За свою жизнь он более двадцати раз побывал в Италии, где наблюдал и исследовал множество полюбившихся ему памятников архитектуры. Благодаря своим многочисленным зарисовкам, обмерам и акварелям, русский архитектор смог развить и улучшить классический стиль, создав свой собственный, осовремененный почерк.

Революция и эмиграция

На события 1917 года архитектор Жолтовский отреагировал спокойно. Он продолжал создавать свои шедевры, был представлен Ленину, несколько раз обсуждал с ним вопросы реконструкций и строительства, занимался педагогической деятельностью.

В возрасте сорока шести лет Иван Владиславович выехал в Италию, как говорили, по спецзаданию. Однако, скорее всего, эта поездка была попыткой эмиграции, которая продолжалась всего три года. Затем архитектор вернулся. На родине его чертежи и замыслы были все также востребованы и желанны.

Первые работы в Союзе

Сразу же после возвращения Жолтовскому поручают три важных проекта. Он перестраивает Государственный банк на Неглинной (в оформлении которого использует ордерные фасады и пилястры), строит котельную МОГЭС (сооруженную в стиле авангард, со стеклянными фасадными стенами) и Дом правительства в Республике Махачкала (воплотивший в себе классические идеи ренессанса наряду со средневековыми мусульманскими мотивами).

Жилые массивы

Последующими проектами Ивана Владиславовича были жилые дома. Архитектор Жолтовский, создавая настоящие жилые массивы, вносил в них изящные элементы венецианских дворцов. Ярким примером этого является семиэтажное здание на улице Моховой.

Дом украшен полуколоннадой на восемь единиц, задекорированных капителями и фустами. Верхние два этажа спланированы в виде раскрепованного антаблемента и завершаются выступающим вперёд карнизом.

Интересно и многогранно было подано оформление комнат в здании - потолки разукрашены декоративными росписями, а каждая дверь обладала собственным рисунком.

Среди прочих многоквартирных домов, построенных Жолтовским, выделяются жилые сооружения на Большой Калужской и Смоленской площадях, планировка жилых массивов в Сочи также дело рук архитектора.

Реконструкция Московского ипподрома

Следующим заданием советского зодчего стала перестройка здания и трибун которые пострадали во время пожара 1949 года. Реконструкция длилась на протяжении пяти лет, и вот что было достигнуто.

Согласно антирелигиозной политике того времени, с внешнего фасада здания были сняты все мифологические украшения в виде языческих нимф и богинь. Остались лишь скульптуры, несущие в себе зоологическо-спортивную идею.

Другими новшествами в оформлении ипподрома была массивная колоннада, а также всевозможная лепнина советской и лошадиной тематики.

Общественные постройки

Среди других общественно-городских построек Ивана Владиславовича особенно выделяется кинотеатр “Слава”, открытый в 1958 году, за год до смерти архитектора.

В красиво оформленном здании высотой в три этажа и вместительностью около девятисот человек было два зрительных зала. Четыре колонны кинотеатра “Слава”, соединенные попарно, завершались треугольным фронтоном с вырезанной аркой, которую эффектно подчёркивал сквозной рельеф.

Конец жизненного пути

Как видим, Иван Владиславович Жолтовский творил до самой смерти, которая настигла его на девяносто втором году жизни. Самыми последними работами непревзойденного мастера были Дом ВСНХ и здание Государственной академии имени Строганова, а также ливадийский санаторий “Горный” (Крым), построенный по проекту талантливого архитектора уже после его смерти.

Награды и воспоминание

Человек, создавший огромное количество промышленных и общественных зданий в стиле классицизма, ставший одним из основателей внушительной сталинской архитектуры, был удостоен нескольких почётных званий, премий и орденов. Его помнят до сих пор за тот немалый вклад в развитие столицы и российского искусства, который он вносил на протяжении своей долгой профессиональной деятельности.

Да, это он - Иван Жолтовский, память о котором до сих пор хранится в сердцах благодарных потомков. Именем талантливого архитектора назван проспект в белорусском Пинске, а также улица в Прокопьевске - городе Кемеровской области. В честь Жолтовского была в 2008 году учреждена медаль «За выдающийся вклад в архитектурное образование».

150 лет назад родился выдающийся московский градостроитель Иван Жолтовский. Всю свою жизнь стремясь подражать мастерам итальянского Возрождения, он вошел в историю как классик сталинской архитектуры

Архитектор Иван Жолтовский (1867–1959) / FAI/Legion-Media

История архитектуры ХХ века богата на уникальные проекты и яркие имена. Но Иван Владиславович Жолтовский и в блистательной плеяде своих современников стоит особняком. Он был образцом для коллег. Казалось, этот русский ценитель Ренессанса и античной классики познал все тайны золотого сечения.

Он родился на западной окраине империи, в Пинске, в католической семье небогатого помещика. Учился в Петербурге, в Высшем художественном училище при Академии художеств, которое окончил со званием архитектора-художника. Первые дома по его проектам были построены еще в XIX веке. Вскоре он не только стал востребованным архитектором, но и начал преподавать в московском Строгановском училище. В 1909 году его избрали академиком архитектуры. Но подлинная биография Жолтовского – это не переезды, не дипломы и даже не премии. Линия его жизни – это сосредоточенный поиск гармонии, от проекта к проекту. А вдохновляло его прежде всего зодчество эпохи Возрождения.

В молодости он увлекся записками Гете о путешествии по Италии. А потом и сам совершил поездку по старинным итальянским городам – с фотоаппаратом и блокнотом, в который вносил зарисовки и обмеры. Было у Жолтовского правило: каждый день он набрасывал хотя бы два черновых рисунка. Иначе теряется навык, ускользает ощущение пропорции… В Италии он был ни много ни мало 26 раз. Его религией стало творчество Андреа Палладио – великого зодчего XVI века. Жолтовский перевел на русский язык его «Четыре книги об архитектуре» и в каждом своем проекте непременно цитировал итальянского маэстро. Жолтовский – главный палладианец ХХ века, и этот титул он носил не без гордости.

Один в один

Из дореволюционного творчества архитектора наиболее памятны дом Скакового общества, что неподалеку от Московского ипподрома, и дом Тарасова на Спиридоновке. Гавриил Асланович Тарасов – маститый купец, владелец мануфактур – оказался размашистым заказчиком. Он предоставил Жолтовскому полную свободу в работе над проектом – только бы вышло красиво и броско. Дом получился по тогдашним московским меркам необычный.

Знатоки ахнули: да это же блистательная копия палладианского палаццо Тьене, что в городе Виченце! Жолтовский внес лишь косметические изменения: немного увеличил высоту первого этажа и добавил два каменных пояска по фасаду. Ему было важным полное погружение в гармонию Палладио. А копия – это только начало, хотя и яркое.

Авангардисты упрекали академика в плагиате – правда, обвиняли мягко, с пиететом. Он и не думал защищаться, гнул свою линию, снова и снова возвращаясь под итальянское солнце.

Разговор с товарищем Лениным

Жолтовский мог покинуть взбаламученную Россию в 1917-м: такому мастеру нетрудно было найти заказчиков где-нибудь за океаном. Но ни война, ни революция не изменили размеренного быта его архитектурной кельи. Он по-прежнему каждый день сочинял домá. К тому же в стране затевалось большое строительство, а нарком просвещения Анатолий Луначарский высоко ценил талант академика Жолтовского.

В нем видели полезного попутчика советской власти. В июне 1919 года Луначарский из Петрограда писал Ленину в Белокаменную: «Дорогой Владимир Ильич! Горячо рекомендую Вам едва ли не самого выдающегося русского архитектора, приобретшего всероссийское и европейское имя, – гражданина Жолтовского. Помимо своего большого художественного таланта и выдающихся знаний, он отличается еще и глубокой лояльностью по отношению к советской власти». И вот два подвижных лысых интеллигента встретились. О своих беседах с Лениным Жолтовский потом рассказывал многократно. Вождь доверял архитектору – и это стало для палладианца своеобразной «охранной грамотой».

Особняк купца Тарасова на Спиридоновке

По поручению Ленина академик реконструировал Большой театр, в котором проводились главные партийные форумы. А еще разработал генеральный план Сельскохозяйственной выставки 1923 года, которая стала прообразом ВДНХ, и спроектировал для нее один из павильонов. Вместе с Алексеем Щусевым он руководил архитектурной мастерской при Моссовете, занимавшейся составлением плана реконструкции Москвы. При этом в партию не вступал. Собственно говоря, ни Ленину, ни Сталину не требовался большевик Жолтовский: им достаточно было архитектора Жолтовского.

Дом Скакового общества – один из первых реализованных в Москве проектов Ивана Жолтовского

Когда авангардисты пошли в поход против неоклассики, вооружившись революционной риторикой, академик на несколько лет отбыл на родину Палладио. Ему снова помог нарком просвещения: Жолтовский был «командирован Академическим центром Наркомпроса в Италию (куда же еще?) для научных работ по архитектуре». Там он три года проникался искусством вдохновлявшего его зодчего и спроектировал здание советского павильона для Миланской выставки достижений промышленности. В то время многие советские гастролеры и командировочные становились эмигрантами, но Жолтовский в 1926-м вернулся в СССР.

Борьба за стиль

К концу 1920-х властителями архитектурных дум в стране считались конструктивисты. Они создавали революционную архитектуру революционной России. Все изыски классики отброшены, архитектура теперь геометрична и аскетична, а идеальный дом напоминает фабрику. Проекты конструктивистов получили мировое признание, но Жолтовский втайне находил их неучами. Уж он-то, приступая к каждой работе, углублялся в историю архитектуры и обнаруживал там «прекрасное и вечное». Так они и схлестнулись – авангардисты и неоклассики.

Большим смотром советской архитектуры стал в 1931 году конкурс на проект Дворца Советов, который должны были возвести на месте храма Христа Спасителя. Соревновались аж 160 проектов – один другого масштабнее. И на всесоюзном конкурсе проект Жолтовского получил одну из трех высших премий. В его задумке внимание привлекал большой зал, напоминавший римский Колизей. А также то, что в сторону Боровицкого холма глядела башня, перекликавшаяся со знакомыми очертаниями Кремля.

В итоге Сталин отдал предпочтение более футуристическому «небоскребу» Бориса Иофана, но и место в первой тройке воспринималось как триумф. Конкурс упрочил авторитет Жолтовского в том числе в глазах потенциальных заказчиков, которыми в советских условиях были уже не купцы, а ведомства. И следующим манифестом академика стал реализованный проект парадного жилого дома на Моховой улице для сотрудников Моссовета. Жолтовский говорил Щусеву: «Я выступаю с классикой на Моховой, и если я провалюсь, то провалю принципы классики». Архитектор рискнул. Неслыханное дело: он «приставил» колоннаду к современному семиэтажному дому. Укрупнил классику – и оказался победителем.

Дом на Моховой улице / Виктора Великжанина / ТАСС

Авангардисты отстреливались. Архитектор Виктор Балихин публично выступил с критикой Жолтовского: «Тротуар подсек под корень этот цветок. Пропорции совершенно исказились. Этажный карниз нависает, давит, равновесие нарушено, гармонии нет. И мы видим вместо живого организма, вместо живого цветка – точно сорванные розы, поставленные в стакан воды, потерявшие свой аромат, розы, которые несомненно должны умереть». Упрек, откровенно говоря, вымученный. Дом встал на Манежной как влитой. И расчет Жолтовского оправдался: после такого манифеста неоклассики на центральной московской площади эпоха конструктивизма в СССР завершилась. Дом с колоннами стал «гвоздем в крышку гроба» авангардной архитектуры. Отныне наши «города Солнца» строились по образцам греческих святилищ и венецианских дворцов – с колоннами и ажурными карнизами, со статуями и галереями. Этот дом вызвал фурор. Когда мимо него прошла первомайская демонстрация, трудящиеся устроили овацию новому творению Жолтовского. Так велика была неосознанная тоска по мощным колоннам и парадным фасадам.

Принято считать, что именно тогда, в середине 1930-х, на смену конструктивизму пришел сталинский ампир. Впрочем, это понятие расплывчатое. Есть и более точное определение – освоение классического наследия. Это касалось не только архитектуры, но и живописи, поэзии. Актуальными стали Александр Пушкин, Василий Суриков. А вместе с ними и Жолтовский.

Эстетика советских городов 1930–1950-х разнообразна, в зодчестве проявляли себя художники с авторским почерком. Стиль ВДНХ не похож на стиль московских высоток, а Жолтовский – это вообще особое направление. Ему претило безудержное кондитерское украшательство. Строгость, чувство меры – вот символ веры Жолтовского.

Для него архитектура – не сфера услуг, она даже больше, чем искусство. Это созидание прекрасного мира для совершенного человека. Дело не только в коммунизме. Жолтовский и до 1917 года верил, что через сто лет все преобразится, а технические чудеса подарят человеку свободу для творческого саморазвития. Такой человек должен жить во дворце, не иначе!

Московский венецианец

После войны Жолтовский разрабатывал планы восстановления Новгорода, Сталинграда, Минска, Сочи. Много времени отдавать поездкам он не мог, но черты его благородного архитектурного стиля до сих пор отличают облик этих городов.

У этого патриарха не было осени. Феноменальный послужной список: смолоду быть одержимым архитектурой, в сорок с небольшим получить лавры академика, а самые совершенные свои дома создать в возрасте «восемьдесят плюс» – и увидеть плоды своих усилий… Как будто он все знал заранее, как будто все запланировал и не уставал совершенствоваться даже в «мафусаиловом возрасте».

Оглядываясь в прошлое, Жолтовский жил как человек будущего. Он и студентам говорил: «Раньше чем в пятьдесят лет хороший архитектор не получается; он должен знать не только архитектуру… необходимо знать жизнь, а этому быстро никто не научится. Я думаю, что к пятидесяти уже можно начинать что-то делать». Когда его спрашивали: «А чем же заниматься до пятидесяти?» – мастер улыбался: «Старайтесь уметь делать все!»

В 1947 году ему исполнилось восемьдесят. Академик, мэтр, он по-прежнему не ведал покоя и, словно молодой амбициозный художник, жил предвкушением успеха. Типовой проект кинотеатра «Победа», замечательное здание Строгановского училища – все это создано им уже после восьмидесяти.

Башенка знаменитого дома на Смоленской площади

И наконец – главное. Строился – еще с довоенной поры – «дом с башенкой» на Смоленской площади, или дом чекистов, как его поначалу называли. Идеальный образец адаптации палладианской гармонии к масштабам современного мегаполиса. Как всегда, мастер обошелся без скульптур и эркеров. Изюминка этого дома – в асимметрии. Неожиданно обрывается декоративный карниз (словно его забыли продолжить). Неожиданно появляется над одним из углов изящно прорисованная итальянская (а какая же еще?) башенка с изумрудным колпаком – чудачество автора, автограф Жолтовского. Это здание, которым трудно не полюбоваться даже в вечно бегущей московской толпе. На фоне послевоенного украшательства, характеризующегося множеством колонн и статуй, «дом с башенкой» напоминал о хорошем тоне, о Ренессансе и Античности. В этом стиле академик создал еще три дома в Москве – на Большой Калужской улице (ныне Ленинский проспект), на проспекте Мира и в Рижском проезде.

Жилой дом на проспекте Мира, строительство которого было завершено в 1957 году, стал последним в череде зданий эпохи сталинского ампира / Legion-media

Венеция – Жолтовский – Москва – это любовный треугольник, в котором все сложилось счастливо. А почему бы при коммунизме москвичам не пожить так, как венецианские дожи? Это уже не копии Палладио. В столице эти здания прозвали без оговорок – дома Жолтовского. Нечасто фамилия архитектора входит в городской фольклор, но Иван Владиславович заслужил и такое признание, которое почетнее лавров академика.

В конце 1940-х Жолтовского, которого считали главным архитектором СССР, стали корить за «космополитизм» в архитектуре. Ханжескую критику не устраивали и обнаженные амуры, украшавшие холлы его «палаццо». Например, газета «Советское искусство» откликнулась на появление дома на Большой Калужской разгромной статьей: «Можно ли все это назвать архитектурой, достойной нашего времени, совместимой с социалистическим реализмом в искусстве? Конечно, нет. Под видом борьбы с декоративной мишурой, которая, к сожалению, действительно нередко появляется в проектах некоторых беспринципных архитекторов, И. Жолтовский выступил на деле против пластического богатства и правдивости архитектурной формы. Если апологеты И. Жолтовского склонны все это называть классикой, то что же называется формализмом в архитектуре? И. Жолтовский шел к абстрактной форме, жертвуя удобствами людей, проживающих в доме. Это не успех, а большое поражение мастера». В те годы любили критиковать наотмашь – и дома, и фильмы, и песни, которые уже через десятилетие становились классикой.

Спасительной для архитектора оказалась Сталинская премия, полученная им в 1950 году, – первая и последняя в его жизни (у Щусева их было четыре). Критики приумолкли, а эпигоны воодушевились. Дома «под Жолтовского» стали появляться в каждом уважающем себя городе СССР. Бессчетная плеяда бастардов. Существовали варианты экономкласса и класса люкс. Но до гармонии мастера дотягивали только его непосредственные ученики.

Дом на проспекте Мира достроили в 1957-м. Это был прощальный поклон парадного сталинского стиля – перед последовавшим затем его разгромом. Последний изысканный ренессансный дворец советской Москвы, он стоит неподалеку от ВДНХ.

Римский папа

Жолтовский полвека жил в двухэтажном особняке вблизи Моссовета, в Вознесенском переулке. Говорят, в этом доме обитали призраки прежних жильцов – философа Николая Станкевича, поэтов Александра Сумарокова и Евгения Баратынского… Никита Хрущев вспоминал, что архитектора за глаза называли «папой римским». А он и был служителем при святынях. И к зодчеству относился как к божественному поприщу.

В его мастерской стояло кресло, похожее на трон, – по слухам, когда-то оно принадлежало поэту Василию Жуковскому. Восседая на нем, Жолтовский казался королем архитектуры. На столе дымилась трубка: архитектор хранил секрет собственного табака, пахнувшего медом. По студенческой привычке всю жизнь он работал ночами – и лампу в кабинете никогда не выключали. Летом выезжал на волю, на дачу в подмосковное Перхушково. Там, подобно Аристотелю, он под открытым небом проповедовал в окружении учеников. У него учились даже оппоненты. Им было о чем поспорить. Своенравных художников среди тогдашних архитекторов хватало. Каждый – вождь, каждый умел зарядить идеей свой коллектив. Но академика конспектировали все. «Вы должны построить здание так, чтобы зритель, увидев его и прочувствовав его формы, не мог бы не воскликнуть «Ах!»» – это один из его уроков. Так Жолтовский провел и начало своего девяносто второго лета. Последнего.

Когда проходило прощание в Доме архитектора, возле его гроба поставили березку. Он любил это дерево не меньше, чем архитектуру Палладио. Ее посадили у его могилы на Новодевичьем кладбище.

Арсений Замостьянов

ХАН-МАГОМЕДОВ С.О. Иван Жолтовский. М., 2010

Архитектура сталинской эпохи. Опыт исторического осмысления / Сост. Ю.Л. Косенкова. М., 2010

ЖОЛТОВСКИЙ Иван Владиславович , российский архитектор, педагог, теоретик архитектуры, академик петербургской Академии Художеств (1909), действительный член АА СССР (1937). Учился в петербургской Академии Художеств (1887-98; дипломная работа - проект Народного дома, мастерская профессора А. О. Томишко), одновременно работал помощником архитекторов Р. Р. Марфельда, А. А. Степанова, В. К. Гаугера. Изучал архитектуру в Италии (в 1910-е годы и во время командировки 1923-26). С 1901 в Москве. Преподавал в Строгановском училище (1900-05), Вхутемасе-Вхутеине, Институте аспирантуры АА СССР (1932-37), МАРХИ (с 1940 художественный руководитель института). В 1945 организовал собственную мастерскую-школу.

В ранних проектах использовал стилистику модерна (доходный дом фон Бессера в Санкт-Петербурге, 1900-02), в том числе её национально-романтичную разновидность (интерьеры гостиницы «Метрополь» в Москве, 1901, не сохранились) и исторические стили (1-й вариант здания Скакового общества в духе английской готики и осуществлённый 2-й классицизированный вариант, 1903). Однако вскоре прославился как мастер неоклассицизма, убеждённый последователь А. Палладио и архитектуры итальянского Возрождения [особняк Г. А. Тарасова в Москве, 1909-12, художники И. И. Нивинский, Е. Е. Лансере; дома - в подмосковных усадьбах Липки-Алексейск, 1907, Бережки, 1910, снесён в 1990-е годы; Лубенкино (ныне Владимирской области), 1912; в Удомле, под Тверью, 1907; и др.].

После 1917 года возглавлял мастерскую Моссовета, московский архитектурный подотдел отдела ИЗО Наркомпроса (с 1918); вместе с А. В. Щусевым руководил работой по созданию генплана реконструкции Москвы (1918-23). С 1923 во главе архитектурной секции РАХН (член-корреспондент с 1926). В произведениях этого периода использовал язык классических ордеров для создания современных конструктивных систем и типов зданий: генплан и ряд сооружений 1-й Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки в Москве, в том числе арка главного входа, театр, павильон «Шестигранник» (1923, совместно с художником И. И. Нивинским и скульптором С. Т. Конёнковым, при участии архитекторов Н. Д. Колли и В. Д. Кокорина), советский павильон на Международной выставке в Милане (1925-26). По возвращении из Италии Жолтовский создал проекты, отразившие поиски новых архитектурных форм: бумагопрядильная фабрика в Ивантеевке (1928-31), котельная МОГЭС (Московской государственной электростанции №1) со складчатым стеклянным фасадом (1927-29, при участии Г. П. Гольца и С. Н. Кожина) и боковые корпуса здания правления Госбанка в Москве с прямыми ссылками на архитектуру итальянского Возрождения (1927-29, при участии Гольца, Кожина, М. П. Парусникова), а также Дом Советов в Махачкале, в котором сочетается схема итальянского ренессансного замка с элементами традиционного зодчества Северного Кавказа (1926-1928, при участии Кокорина, Кожина и Гольца; ныне - сельскохозяйственный институт).

На 1-й открытый тур конкурса проектов Дворца Советов в Москве Жолтовский представил проект в стиле неоклассицизма (декабрь 1931, совместно с Г. П. Гольцем), который был удостоен 1-й премии и оказал влияние на дальнейшую разработку этого замысла. Своё творческое кредо Жолтовский выразил также в проекте жилого дома на Моховой улице (1932-34; ныне - офисное здание), где формы большого ордера использованы для создания образа современного здания. В рамках этого стилистического канона были созданы неосуществлённые проекты Дворца Советов в Нальчике (1934), театра в Таганроге (1936-38). Полного воплощения образа палладианской виллы Жолтовский достиг в осуществлённом проекте административного здания в Сочи (1936). После Великой Отечественной войны он принимал участие в конкурсах проектов реконструкции городов [в том числе создал проект Дома Советов в Сталинграде (ныне Волгоград), 1947, в соавторстве с М. О. Барщом, Г. А. Захаровым и Ю. Н. Шевердяевым; не осуществлён]; разработал генплан реконструкции центра Калуги (1946). В 1-й половине 1950-х годов построил 3 монументальных жилых дома в Москве: на Большой Калужской улице (1939-50, при участии архитекторов Г. В. Михайловской, П. И. Скокана и др.), на Смоленской площади (1939-52, при участии Г. П. Кожевниковой, М. Н. Круглова, Г. Г. Лебедева, Михайловской, Н. П. Сукояна), на Ярославском шоссе (1951-53, при участии Круглова, Б. Н. Лазарева, Михайловской). Ослабление неоклассического пафоса проявилось в здании Московского ипподрома (1950-55, совместно с архитекторами мастерской-школы Жолтовского, скульптор П. В. Грибков) и в проекте типового кинотеатра (1951-57, разработан совместно с архитекторами мастерской-школы; по этому проекту в Москве построено 3 кинотеатра). На переход к индустриальным методам строительства Жолтовский отреагировал проектом «московского холодильника» (овощехранилище в Черкизово, 1953), знаменитого своей новаторской конструкцией. Для крупнопанельного домостроения он предложил ряд технических и композиционных приёмов, основанных на сочетании стандартных элементов с декоративными деталями в верхнем и нижнем этажах здания (конкурсные проекты фасадных решений типовых 8-этажных домов для Москвы, 1952-55, совместно с архитекторами мастерской-школы).

Теория гармонизации на основе золотого сечения и производных композиционных построений, разработанная Жолтовским к концу 1920-х годов, стала фундаментом его педагогического метода. Под его руководством начинали работать многие архитекторы (братья Голосовы, Н. А. Ладовский, К. С. Мельников, Н. Я. Колли, Г. П. Гольц и др.). Жолтовский выступал со статьями по вопросам архитектурного творчества; перевёл на русский язык полный текст трактата А. Палладио «Четыре книги об архитектуре» (издан в 1936). Государственная премия СССР (1950). Награждён орденом Ленина.

Соч.: Мастера советской архитектуры об архитектуре. М., 1975. Т. 1. С. 31-55.

Лит.: И. В. Жолтовский. Проекты и постройки. М., 1955; Габричевский А. Г. Жолтовский как теоретик архитектуры // Архитектура СССР. 1983. №3/4; Астафьева-Длугач М. И., Волчок Ю. П. И. Жолтовский // Зодчие Москвы XX в. М., 1988.

Десятиэтажный четырёхподъездный кирпичный жилой дом.
Построен в 1955 году.
Количество квартир: 270.

Источник: www.zbulvar.ru/tours/dom7.php
«Несомненной звездой советского жилищного строительства после войны был знаменитый архитектор Иван Жолтовский. В Москве возведено по его проекту четыре жилых дома, два из которых находятся в нашем округе. Один - на проспекте Мира (рядом с улицей Бориса Галушкина), другой - около станции Маленковской. Известный в Москве историк и краевед Сергей Никитин не раз водил к этим архитектурным памятникам экскурсии.
- Всем известен дом на проспекте Мира, 184, - рассказывает Сергей. - На Маленковке находится его несчастный близнец. Они как две капли воды похожи. Но о нем мало кто знает. Интересно, что в литературе по истории архитектуры Москвы он не упоминается, хотя сталинские дома все наперечет в столице. Тем более дома Жолтовского. Первый его дом появился в столице в 1949 году на Ленинском проспекте, 11. За него архитектор тут же получает Сталинскую премию. Второй - Дом работника НКВД на Смоленке, с эффектной башенкой. В нем находится выход станции метро «Смоленская». И в 57 году заканчивается строительство дома на проспекте Мира, 184. Он был последним, финальным аккордом Мастера. Еще во время строительства дома началась его страшная критика. В то время шла борьба с излишествами. И творчество Жолтовского попало под удар.
Этот эффектный дом песочного цвета «с излишествами» видно издалека. Обращаешь внимание на его узорчатые расписные карнизы. Они выполнены из дерева, он легкие, как будто «дышат». Мы заходим с Сергеем в подъезд и попадаем в античный дворец с арками и колоннами. В одной из стен выложен камин, но вместо огня - батарея. К квартирам ведут две широченные лестницы.
Архитектор придумал стеклянные выносные лифты, и они впервые появились в его послевоенных домах. Но главное ноу-хау - внутри квартир. Позвонив в одну из них, Никитин интересуется у жильцов, где у них в квартире находятся туалет и ванна, а на кухне есть ли окно? Оказывается, что туалет с ванной расположены рядом со спальней, и на кухне имеется окно.
- В этом доме кухни все-таки с окном. Потому что когда мы зашли в одну из квартир дома Жолтовского на Ленинском проспекте, пожилая хозяйка была сильно недовольна своей шикарной квартирой. Дело в том, что этот дом был построен по «буржуазным» принципам. В кухне, где должна была обитать домработница, не было окна, а санузел помещался по соседству со спальней. Это-то и возмутило пожилую даму. Она, как и Архитектурный совет 50-х годов, считала, что домашняя жизнь советского человека должна в основном протекать на кухне при дневном свете, а блюсти гигиену наши люди должны в основном не перед сном, а перед едой. Больше таких домов в СССР не строили».

Ранние годы, увлечение Ренессансом

Иван Жолтовский родился в 1867 году в г. Пинске (Белоруссия) в католической семье. В 1898 году окончил Высшее художественное училище при Императорской Академии художеств в С.-Петербурге и защитил дипломный проект «Народный дом», включающий в себя столовую, театр и библиотеку, получив звание архитектора-художника. Учёба в Академии продолжалась около одиннадцати лет, потому что Жолтовский параллельно с занятиями работал помощником у ряда крупных петербургских архитекторов. После окончания академии Жолтовский поселился в Москве и получил приглашение преподавать в Строгановском училище.

Его ранними работами стали дом Скакового общества на Скаковой улице (1903-1905), особняки на Введенской площади (1907-1908), в Мёртвом (1912) и Пречистенском (1913) переулках, жилые дома для завода АМО (1915).

В 1909 году Жолтовский был избран академиком архитектуры.

В 1911-1912 годах в с. Бонячки (с 1925 года в составе г. Вичуги) строил фабричные ясли и больницу (1912, по проекту В. Д. Адамовича), особняки для служащих и промышленные здания «Товарищества мануфактур Ивана Коновалова с сыном».

В 1910-е годы, и в 1923-1926 годах он изучал архитектуру Италии, где его особенно вдохновили работы знаменитого зодчего Андреа Палладио, чьи «Четыре книги об архитектуре» Жолтовский позднее перевел на русский язык. Идеи Ренессанса настолько глубоко потрясли Жолтовского, что он останется верен им до конца своей жизни. В своей архитектурной практике Жолтовский создает многочисленные интерпретации «в духе Палладио». Так, в 1908-1912 годах на Патриарших прудах по проекту Жолтовского возводится здание «особняка Тарасова», повторяющее в стилевом отношении Палаццо Тьене Андеа Палладио в Виченце, но пропорции заимствует у Палаццо Дожей в Венеции. Увлёкшись Палладио, Жолтовский занимается также изучением пропорций в архитектуре и искусстве. В пропорциях золотого сечения он находит производную функцию золотого сечения (528:472), которая вошла в теорию пропорции как «функция Жолтовского».

Довоенный период

После революции 1917 года Жолтовский сосредоточился на преподавательской деятельности в ВХУТЕМАСе и городском планировании. Среди его учеников этого периода - знаменитые советские архитекторы Илья Голосов, Пантелеймон Голосов, Константин Мельников.

В 1923 году Жолтовский разрабатывает генеральный план Всероссийской сельскохозяйственной выставки и проектирует на ней павильон «Машиностроение». В том же году Жолтовскому выделяют дом-усадьбу № 6 по Вознесенскому переулку, в котором ранее жили поэты Сумароков и Баратынский. В этом доме Жолтовский проживёт до самой смерти. Здесь же была организована мастерская архитектора. Жолтовский бережно сохранил интерьеры и гризайльную роспись потолков особняка. Гризайль был уничтожен в 1959 году, после смерти архитектора, когда кабинет Баратынского-Жолтовского было решено превратить в читальный зал архива города.

В 1932 году Жолтовскому было присвоено звание Заслуженного деятеля искусства РСФСР. В это время зодчий был занят проектированием и строительством жилого дома на Моховой улице в Москве. Знаменитый советский архитектор Алексей Щусев по поводу построенного Жолтовским Дома на Моховой высказался следующим образом: «Я считаю, что даже в Европе трудно найти мастера, который так тонко понял бы классику. Эта постройка является большим завоеванием современной архитектуры».

Послевоенные годы

В 1945 году, после окончания Великой Отечественной войны, постановлением Правительства была создана архитектурная мастерская-школа академика архитектуры И. В. Жолтовского. Среди работ мастерской данного периода можно назвать пристройку зала приемов и конференц-зала к особняку МИДа на Спиридоновке (архитекторы М. О. Барщ, Г. А. Захаров, Ю. Н. Шевердяев), планировку и застройку Центральной площади в Калуге, района Перово в Москве, проект генерального плана и застройки города Сочи, планы застройки подмосковных посёлков Железнодорожного и Крюкова. В послевоенные годы были завершены начатые до войны жилые дома на Смоленской пощади и Ленинском проспекте, строился жилой дом на Ярославском шоссе.

В конце 40-х годов мастерская-школа Жолтовского, на фоне общего наступления на искусство, начатого со статей А. А. Жданова в журналах «Звезда» и «Ленинград», была обвинена в космополитизме. Из мастерской были изгнаны М. Барщ и Г. А. Захаров. Но в начале 1950 года, когда И. Жолтовскому была присуждена Сталинская премия за жилой дом на Ленинском проспекте (1949), гонения школы Жолтовского прекратились.

В 1950-55 гг. мастерской Жолтовского была произведена реконструкция главного здания (Беговой беседки) Московского ипподрома, построенного в 1889-1894 годах по проекту архитекторов И. Т. Барютина и С. Ф. Кулагина.

В 1952-53 мастерская-школа Жолтовского участвовала в первом конкурсе крупнопанельных жилых домов, для которого разработала шесть проектов различной этажности и конфигурации. Их характерная особенность состояла в сосредоточении всех нестандартных элементов в нижнем и верхнем ярусах зданий, а также в применённых здесь впервые открытых стыках панелей.

Умер И. В. Жолтовский в 1959 году в возрасте 91 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище. На стене дома № 6 в Вознесенском переулке, где с 1926 года и до своей смерти в 1959 году жил и работал И. В. Жолтовский, находится мемориальная доска. В 1961 году Ермолаевский переулок на Патриарших прудах был переименован в честь архитектора в «улицу Жолтовского», но в 1994 году переулку было возвращено его историческое название.

Реализованные архитектурные работы

• 1903 - Дом скакового общества.
• 1909-1913 - Особняк Г. А. Тарасова.
• 1926-1927- Центральная тепловая электростанция ГЭС-1 на Раушской набережной.
• 1927-1929- Два боковых крыла здания Госбанка на Неглинной улице.
• 1920-е годы: надстройка колокольни Кафедрального костёла в Пинске.
• 1932-1934 - Дом на Моховой.
• 1945 - Дом на Калужской улице (Ленинском проспекте).
• 1950-1955 - Здание и трибуны Московского ипподрома.
• 1951-1954 - Ансамбль МТС на ВСХВ
• 1951 - Дом для работников НКВД на Смоленской площади.
• 1954 - Школа № 1 им. А. С. Макаренко в Орске, по этому проекту были построены ещё две школы в Харькове и Москве.
• 1957 - кинотеатр «Слава» на шоссе Энтузиастов (здание сгорело в 2006 году). По этому же проекту, ставшему типовым, в Москве построено ещё два кинотеатра: «Буревестник» (Ул. Коровий вал) и «Победа» на Абельмановской улице.
• 1957 - Дом Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) (на Проспекте Мира).
• 1958 - Здание МГХПУ им. Строганова на Волоколамском шоссе.
• 1963 - Санаторий «Горный» в Ливадии (Большая Ялта, Крым)

Увековечивание памяти

• Проспект Жолтовского в г. Пинске в Белоруссии
• Улица Жолтовского в г. Прокопьевске Кемеровской обл. (с 1964 г.)
• Улица Жолтовского в г. Москве (1961-1993, ныне Ермолаевский переулок)
• Медаль имени Ивана Владиславовича Жолтовского «За выдающийся вклад в архитектурное образование» (учреждена в 2008 г. Союзом архитекторов России)