Пасифая мифология. Чтение: зоофилы в шедеврах искусства 

Однажды Зевс полюбил прекрасную Европу, которую похитил, обратившись прекрасным быков, отвёл на своей спине на остров Крит и там разделил с ней ложе. Европа осталась на Крите, родив трёх сыновей от Зевса: Миноса, Сарпедона и Радаманта.

Похищение Европы Зевсом

Впоследствии она вышла замуж за царя Крита Астерия, но детей у них не было.

Европа и Зевс

Тогда Астерий усыновил сыновей Зевса.

Когда выросли братья, разругались они из-за любви к прекрасному мальчику (гомосексуальность критян - вещь известная) Милету, сыну Аполлона.

Минос

Хотел убить Минос мальчика, ведь тот ответил взаимностью не ему, но Сарпедону, но побоялся бога Солнца, и потому помог ему бежать в Малую Азию, где тот основал город Милет. С тех пор напряжённые отношения были между ними. Когда Сарпедон стал оспаривать право Миноса править Критом, его изгнали с острова. Впоследствии он сложил голову под Троей, его убил могучий Ахиллес. Радамант же был умнее и жил в мире с братом, получив в правление одну из областей Крита.

После смерти Астерия же Минос решил стать царём, поклявшись, что боги так его любят, что ни одну его просьбу не забудут.

Геракл успокаивает быка

Он построил алтарь в честь Посейдона, а бог в награду послал прекрасного белого быка для жертвоприношения. Но бык так полюбился Миносу, что тот оставил его у себя в стадах, а забил во славу бога другого. Посейдон разгневался и наслал на красивого быка безумие; этот бык разорял окрестности, никто не мог унять его, в конце концов лишь могучий Геракл успокоил быка и увёз с острова, а добил животное герой Тесей.

Но до того как скот сошёл с ума, Посейдон внушил жене Миноса Пасифае любовь к этому быку. Она упросила знаменитого мастера Дедала, который из Афин бежал на Крит, помочь ей реализовать её пагубную страсть.

Изготовление механической коровы

Дедал построил деревянную корову, обтянутую шкурами, выглядящую как настоящая.

Пасифая внутри коровы

Пасифая залезла в корову и дождалась, пока белый бык обратит на неё внимание.

Пасифая готова

Тот обратил.

Плод любви Пасифаи и быка Посейдона

Через некоторое время у Пасифаи родился Минотавр - чудище с головой быка и телом человека.

Возможно также, что Минос разгневал не Посейдона, а Зевса или что Пасифая оскорбила Афродиту.

Хромой бог дергался, тряс кулаками, кричал. Наконец замолчал, но слова его, прежде чем стихли, долго еще отзывались глухим рокотом стен. Посейдон, среди общего молчания, повторил свою просьбу. Гефест словно пришел в себя, сгорбился, сник и поковылял на своих некрепких ногах в сторону ложа. Дрожащими руками распутал сети.

Арей, как был голый, бежал в свои фракийские горы, Афродита же шмыгнула на Кипр, в Пафос, где хариты ее вымыли, умастили, убрали в изящные одеяния, так что выглядела она прекрасно, как в тот день, когда море с пенной усмешкой передало ее благоухающей цветами кипрской земле.

В кругу служанок сидит добрая царица Пасифая, имя которой означает освежающая. Шумно и весело говорят о приближающемся бое быков, который вскоре устраивает царь Минос. Как раз один из его военачальников вернулся победителем из дальних стран и привез с собой множество невольников. Какой-то странный, варварский люд, говорящий на непонятном языке. Юноши и девушки с чудными чертами, светловолосые, с голубыми глазами. Из них выбрали самых красивых, сейчас, под надзором царского распорядителя игр, обучают их искусству борьбы с разъяренным зверем. Требует это большой силы, гибкости и ловкости движений. Надо на бегу вскочить на хребет быка и воткнуть ему в холку острый дротик. Говорят, особо отличается в этих игрищах одна девушка, и так она изворотлива и прекрасна, что придворный скульптор сделает с нее чудесную статуэтку. Такую желает иметь царица Пасифая – маленькую, из слоновой кости, отображающую тот момент, когда девушка несется по арене на быке, держась за его рога.

Как-то странно поглядывают служанки, рассказывая о красоте этой варварской девушки. Царица Пасифая видит это, понимает и незаметно улыбается. Она слишком уверена в своем Миносе. О, не всегда так было! Еще не так давно «сладкая девица» Бритомартида, любимица быстроногой Артемиды, убегая от непристойной страсти царя, бросилась в море. И тогда в первый, а может, и в последний раз Пасифая пустила в ход свою чудодейственную силу, присущую всему роду Гелиоса, – силу, которая так помогла ее племяннице Медее из неизвестной далекой Колхиды.

Царица Пасифая заколдовала царя Миноса. Что-то сделала, произнесла какие-то заклинания, спалила такие и сякие зелья – и вот чары подействовали: царь Минос не в состоянии иметь любовную связь ни с какой посторонней женщиной. Сколько раз ни пытался, выходили из него гады мерзкие, змеи, скорпионы, которые, попав в лоно девы, приводили к смерти. Такое учинила ревнивая супруга. С тех пор одна она будет ему любовницей и женой, она будет рожать ему детей, и чтобы они все были так же прекрасны, как ее дочь, прелестная Ариадна.

Пасифая гордится своим благородным происхождением от лучистого бога солнца. Как раз в этот момент, глядя на угасающие блики, которые проникают даже в ее покои от отцовской колесницы, горделиво думает, что немногие девы этой земли могут похвалиться таким родственником. И не знает того, что именно сейчас менее всего вызывает она зависть. Ибо над Гелиосом тяготеет гнев Афродиты. Конечно, никто, кроме Зевса, невластен над огненным богом. Но на земле есть его дети, на которых она может излить свою месть.

Царица Пасифая подпала под гнев великой богини. По вине отца, который слишком старательно охранял супружескую честь Гефеста, кара постигнет его дочь. Это справедливо и мудро. А кара будет суровая и весьма изобретательная. Рано утром, когда Пасифая выйдет из своей разукрашенной ванны и, облаченная во все приличествующие ее положению одежды, направится в святую рощу, по дороге ее охватит чувство страсти, такое чудовищное, что будет вызывать изумление у позднейших поколений и обесславит весь ее род.

В тенистых долинах заросшей лесами критской Иды паслись многочисленные царские стада. Среди них был один белый бык, особенно красивый, дар Посейдона. Между рогами имел он черную метку, а сам был весь белый, как молоко. Коровушки-яловки со всей округи мечтали о том, чтобы хоть несколько минут подержать его на спине. Минос говорил, что другого такого быка нет на всей земле. Пожалуй, именно он был подобен быку, превратившись в которого Зевс похитил Европу.

Пасифая знала этого быка и часто гладила его лоснящуюся шею. В этот же день, покинув утром расписную баню, словно увидела его первый раз в жизни. Он показался ей несравнимо прекрасным, красивым не как бык, животное, а как бывает прекрасен человек, красивый мужчина. И охватило ее необъяснимое чувство, пожелала она стать любовницей быка. Забыла о том, что она в утреннем одеянии, забыла о святой роще, о своих служанках, бежала, чтобы признаться в любви. Бык повернул к ней свои большие ясные глаза, после чего продолжал пастись. Царица повелела, чтобы отныне пасли прекрасного быка отдельно: ревновала его к каждой телке.

Целые дни проводила Пасифая рядом с быком. Придворные девушки не видели ее и дивились, откуда вдруг у королевы такие буколические настроения. Это даже стало модным, и знатные критские дамы начали гулять по полям с вязанками свежей травы, подражали в этом царице Пасифае, которая своими белыми, холеными руками сама жала для любимого быка молодые веточки и отборные травы.

Но были дела и похуже. Царица, всегда такая набожная, неожиданно стала равнодушна к святым обрядам. Не видели ее на религиозных торжествах, а ее собственное капище, в котором она ежедневно приносила жертвы Великой Матери – повелительнице гор и лесных чащ, доброй царице львов, опустело и не красовалось свежими цветами.

И еще хуже. Она запустила не только царские обязанности, но и супружеские. Минос с удивлением и огорчением застал закрытым проход из его комнат в апартаменты царицы. Бык победил в сердце Пасифаи Миноса!

Каждый день рано-рано вставала царица Пасифая. Купалась в теплой воде, настоянной на благовониях, заплетала волосы косичками, надевала свои самые красивые платья с разноцветными оборками, стан стягивала корсажем и с открытой грудью, по придворной моде (а грудь у нее была великолепная), в изящной шляпке на голове шла к своему возлюбленному. В пути вынимала зеркальце, поправляла прическу, меняла местами драгоценные украшения так, чтобы возлюбленный все это оценил. В изящных туфельках бродила по горам и вечером возвращалась усталая, с разбитыми ногами, в платье, изодранном так, что впору было его отдать кому-нибудь из кухонных девушек.

Закрывалась, никого не хотела видеть, а если и вызывала прислугу, то разве только для того, чтобы отдать приказ зарезать такую и такую яловку – и немедленно! Терзаемая ревностью и неудовлетворенной страстью, царица засыпала тяжелым сном, полным знойных видений и миражей. Никто не смог ей посоветовать поехать в Ахею: там течет чудодейственная река Селемн, и стоит только омыться в ее водах, как забудешь все любовные терзания и тоску.

Не видя ниоткуда спасения, Пасифая решила довериться единственному человеку, который был в состоянии ей помочь. Пошла к Дедалу, афинянину. Известно было, что он все умеет: и по камню резать, и водопровод исправить, и канал построить. Как позднее оказалось, умел даже летать по воздуху. Пасифая призналась ему в своих затруднениях. Сначала он не понял, зачем она ему это рассказывает. Царица обещала ему золото и угрожала карой, но не сказала прямо, чего желает. В конце дала ему понять, что на возлюбленного надо произвести впечатление, будто она корова. Может быть, подойдет что-нибудь искусственное, какая-нибудь машина… Дедал понял, кивнул головой и взялся за работу.

Через несколько дней все было готово. Мастер выстрогал из дерева весьма подходящую корову и так искусно накрыл ее шкурой, что даже самый хитроумный бык не обнаружил бы подвоха. Внутри была выдолблена полость. Пасифая поднялась по сходням и там укрылась. Корову принесли на луг и привели быка. Самая ужасная страсть, когда-либо сжигавшая женщину изнутри, была удовлетворена. Через деревянную морду мнимой коровы вырывались дикие крики бешеного наслаждения.

В течение многих веков Италия была Амазонией средиземноморского мира. В те времена на италийской земле росли не апельсиновые, лимонные или оливковые деревья, а дубы и буки, гигантскими размерами которых восхищались греки: леса Бриттиума кишели дичью, дремучие чащи Беневенте остановили солдат Пирра, в необъятных дубовых рощах приалъпийской Галлии водились целые стада кабанов и полудиких, пока еще серошерстых свиней, на опушках росли вязы и каштаны. Все эти леса ныне бесследно исчезли. Остались только легенды и имена, рассказывающие о древнем мире первых римлян - волчица-тотем, названия римских холмов - Виминал, Кверкветал, Фагутал; великое множество кабанов, волков, медведей, оленей, косуль, баранов населяло некогда эти края. Римская история кажется проникнутой одной всеобъемлющей страстью - войной; однако война была для древних римлян не чем иным, как особым видом охоты; все малочисленные пастушьи племена, составлявшие древнее население Италии, занимались и охотой - охотой с пращой, метательной дубинкой, палицей, рогатиной, сетью. И лишь много позже род Сципионов, а затем римские императоры переняли у восточных народов и македонцев конную охоту с гончими. Римская аристократия уделяла куда больше времени сельскому хозяйству и охоте в лесах, нежели заседаниям в Сенате. Имитация охот в амфитеатрах во время всенародных игр (lusus) в первую очередь преследовала цель напомнить людям об охоте - на зверей или на людей, - которой положила конец городская жизнь. Эти церемонии пробуждали ностальгию по прежнему существованию.

В нас еще не окончательно умерло животное начало. Мы родились животными, и от этого человечество еще не освободилось, как бы оно этого ни хотело, невзирая на все упования его представителей на законы, издаваемые городами во имя искоренения «звериной» жестокости. Рим снова вверг Грецию в животное состояние в то, что сами греки скорее назвали бы Египтом рода человеческого и что современные люди определяют как «бессознательное». Этот сравнительно новый термин означает животное начало, имеющее продолжение, а также вторичное возвращение в тело посредством снов, наблюдающееся у теплокровных. Римляне представляли животное начало, возрождая мифы, возвращая им «животные» формы, от которых отказались греки. «Метаморфозы» Овидия являются универсальным описанием этого антропоморфоза, столь хрупкого и пугающего, который наделял человечество минимумом человеческих черт. Великие римские романы Петрония и Апулея ясно выражают этот страх. Примером тому - слова умирающей Дидоны: «Стало быть, мне уже не суждено насладиться, вне цепей брака, безгрешной (sine crimine) любовью, какую знают дикие звери (more ferae). О нет, я не смогла бы хранить верность, обещанную праху Сихея!» (Вергилий, «Энеида», IV, 550). Марциал говорил: «Mentiri non didicere ferae» (Дикие звери лгать не умеют). Вот легенда о Пасифае: супруга Миноса, царица Крита, влюбляется в божественного быка, подаренного царю Посейдоном. Пасифая отправляется к «изобретателю» Дедалу. Она просит его сделать искусственную телку, в которой она могла бы поместиться так, чтобы бык обманулся и совокупился с нею. Тогда Пасифая познает сладострастие животных (ferinas voluptates), не дозволенные людям желания (libidines illicitae). Телка Пасифаи - троянский конь вожделения.

Апулей был африканцем, он родился в нумидийском городе Мадоре в 124 году. Позже он стал чтецом в Карфагене. Он женился на богатой вдове Пудентилле, у которой было двое сыновей от первого брака. В 158 году Сициний Эмилиан, брат первого мужа Пудентиллы, воспользовавшись приездом в Африку проконсула Клавдия Максима, обвинил Апулея (от имени своего племянника Сициния Пуденса) в колдовстве, да еще вдобавок и в присвоении наследства. Адвокат Танноний составил обвинительный акт, из коего следовало, что философ-платоник Апулей в действительности - маг (magus), околдовавший тело и душу Пудентиллы. Рабы засвидетельствовали, что видели, как Апулей поклоняется непристойным статуэткам, накрытым платком (sudariolo), что он любит зеркала и гипнотизирует маленьких мальчиков. Апулей написал свою «Апологию» и представил ее проконсулу в Сабрате. Кроме того, он предъявил ему письмо своей супруги и доказал, что не думал гипнотизировать малолетних рабов, а занимался изготовлением пасты для зубов (dentifricium).

Клавдий Максим очистил Апулея от обвинений в колдовстве; тем не менее этот судебный процесс круто изменил жизнь Апулея и наложил отпечаток на его творчество. Он покинул Эю, где жил со своей супругой Пудентиллой на роскошной вилле, рядом с морем, и поселился с нею в Карфагене. Пудентилла родила ему сына, они назвали мальчика Фаустином. Этот затеянный Сицинием Эмилианом первый в римской античной истории судебный процесс с обвинением в колдовстве, вчиненным Таннонием, лежит в основе легенды о Фаусте.

Апулей написал один из величайших романов в мире - «Метаморфозы» в одиннадцати книгах. Позднее, также в Карфагене, другой африканец, Августин, процитировал это произведение под другим названием - «Asinus aureus» («Золотой осел») и окончательно утвердил репутацию его автора как посланника дьявола.

Сюжет «Метаморфоз» Апулея, повторяющий сюжет удивительного, совсем коротенького романа о греке Лукие, таков: человек, которого вожделение превращает в зверя, хочет вновь стать человеком. С точки зрения греческого менталитета это можно выразить иначе: за внезапным териоморфозом следует бесконечный, длиною в жизнь, антропоморфоз. Рассказчик, герой романа, пускается на поиски волшебницы. Он хочет превратиться в птицу, но вместо того становится ослом. Другими словами, он хочет быть Эросом, а становится Приапом. Фирмиан Лактанций («Божественные установления», I, 21) рассказывает о том, как однажды Приап соперничал с ослом. Но mentula осла оказалась длиннее вечного фасцинуса бога. Тогда Приап убил осла, чей воздетый фаллос даже не успел сникнуть, и приказал смертным отныне приносить ему в жертву ослов.

Превращенный в осла рассказчик прячется в стойле. Туда забираются воры. Они уводят осла с собой, погрузив на него свою добычу. Переходя из рук в руки, осел переходит от одной истории к другой. Он попадает к жрецам Кибелы и становится свидетелем их irrumatio (фелляций). Он попадает к Тиазу, патрицию из Коринфа. Одна матрона, весьма знатная и богатая (matrona quaedam pollens et opulens), проникается безумной страстью к его фасцинусу. Она предлагает сторожу осла крупную сумму, чтобы он позволил еи провести ночь с животным. Она приказывает расстелить на полу ковер и разбросать пуховые подушки, зажигает восковые свечи, снимает с себя всю одежду, «включая повязку (taenia), что стягивала ее прекрасные груди». Она приближается к ослу с оловянным флаконом, наполненным ароматным маслом. Она умащает его маслом, нашептывая при этом: «Я люблю тебя» (Amo), «Я желаю тебя» (Cupio), «Я буду ласкать лишь тебя» (Те solum diligo), «Я не могу жить без тебя» (Sine te jam vivere nequeo); затем ложится под осла и введя в себя его огромный напряженный фасцинус, наслаждается им вовсю.

Тиаз узнает об эротических достоинствах своего осла. Он щедро платит сторожу. Он решает показать его как ludibrium на играх которые устраивает для публики, сразу после живых картин, представляющих «Суд Париса». Нашего героя приводят в амфитеатр где ему предстоит коитус с преступницей, осужденной на растерзание дикими зверями, на глазах у зрителей. Он убегает с арены и оказывается на Сенкрейском берегу; там ночная богиня велит ему явиться на завтрашний праздник, ему посвященный. Осел приходил на праздник, жует там лепестки роз (цветы Венеры и цветы бога Liber Pater) и вновь становится человеком. Он оканчивает свои дни в Риме, на Марсовом поле, жрецом богини Исиды.

Волчья маска Ферсу стала атрибутом этрусских игр (lusi). Человек держит на сворке волка, который кидается на другого человека, в наброшенном на голову мешке. Смерть - это некто в волчьей маске, набрасывающий на живых покров вечного мрака. «Игра» - это мизансцена praedatio, так же как поэма об Одиссее - мизансцена похищения. Овидий пишет («Метаморфозы», I, 533): «Так мужчина преследует женщину. Так бог преследует нимфу. Так, увидев зайца (leporem) в открытом поле, галльский пес (canis Gallicus) мчится за своей добычей (praedam). А добыча мчится за своим спасением (salutem). Пес уже почти нагнал зайца, вот-вот схватит его. Он уже касается его вытянутой мордой. Он уже «наступает ему на пятки». Заяц видит, что пойман. Но в тот миг, когда собачьи клыки уже готовы впиться в него, он прыгает в сторону и ускользает от своего преследователя. Так мчится Аполлон, подгоняемый надеждой. Так мчится Дафна, подгоняемая ужасом. Amor придает Аполлону крылья. Он уже почти касается плеча беглянки. Его дыхание овевает ее разметавшиеся волосы. Она бледнеет». На фресках мы часто видим этот миг самой погони за добычей. Это миг метаморфозы (а не превращения в лавр). Это рассказ охотника. Это единственный глаз прицелившегося стрелка, который резко выпускает стрелу, чей смертоносный свист сливается с падением пораженной добычи. Римский глагол «exitare» сначала бьш чисто техническим термином, означавшим крик, которым собак посьшали поднимать дичь и безжалостно гнать и преследовать ее. Но затем люди стали пользоваться этим глаголом для самих себя, став, таким образом, на одну доску с теми самыми волками, которых приручали с целью увеличить количество добычи. Человек чувствует, что желание преследует его подобно свирепому волку.

Глагол «exitare» долго еще бьл охотничьим термином. У Петрония рассказчик ищет старую колдунью, чтобы она излечила его от бессилия (languor). Старуха начинает с того, что вытягивает из-за пазухи длинные спутанные нити, которыми обвязывает ему шею. Затем она скатывает, с помощью слюны, шарик из пыли, кладет его себе на средний палец и помечает лоб своего пациента. И наконец, она заводит волшебную песнь (cairaine), а ему приказывает бросать ей в грудь мелкие заколдованные (praecantatos) камешки, окрашенные пурпуром; одновременно она растирает пальцами мужской орган рассказчика. «Проворней, чем вылетает из уст слово (dicto citius), сей орган (nervus) заполнил обе ладони старухи, мощным рывком взметнувшись кверху (ingenti motu). Взгляни, воскликнула колдунья, какого зайца (leporem) я подняла тебе (exitavi)!»

В древней Италии существовало три чисто национальных вида охоты: ловля зайцев сетью, ловля оленя на чучело (formido) и ловля кабана - с рогатиной. Охота - это непрерывный переход от животного начала к человеческому. Аретуза у Овидия говорит: «Женщина - это заяц, забившийся под куст, видящий злобные морды псов и не смеющий шелохнуться» (lepori qui vepre latens hostilia cernit ora canum nullosque audet dare corpore motus). Именно во время охоты Нарцисс, отвлекшись от преследования зверя, положил копье и, нагнувшись над коварным ручьем, сделал добычей собственное лицо. Когда Лукреций описывает свои сны, он неуклонно прибегает к образу ложного преследования воображаемого оленя: гончие с оглушительным лаем мчатся по следу, сея вокруг Дикий страх смерти. Ему нравятся такие сны. В Риме, наряду с главным охотничьим глаголом «exitare», существовал еще и другой - «debellare». Debellare - значит укротить, подчинить, доминировать, любить, навязать свою волю. Имитированная охота на зверя и охота на человека - в этом весь Рим. Любовь и игры на арене неразделимы, как свидетельствует рассказ матроны из Коринфа. Сулла питал страсть к Актеону. Август приказывал молодым патрициям и простым горожанам выходить на арены, подобно бестиариям. Светоний пишет, что Август был первым, кто устраивал представления из одних «охот». Благодаря уловкам Граттия первый "император» (принцепс) окончательно объединил для римлян охоту и войну, озабоченный, вероятно, тем, что гражданские войны, в течение столетия разорявшие города, окончательно опустошили их и желая, чтобы люди, пришедшие на покинутые земли, утолили свою жестокость в войнах с животными, уничтожая зверей, а не людей, и леса, а не города.

В опасной борьбе против дикого зверя горожанин пытается вновь ощутить в себе свирепость (duritia) варвара, неудержимую жестокость (duri venatores) первобытного племени, дикарский порыв и близкую опасность смерти, делающую его героем. Более того, набор высших добродетелей, свойственных охотнику, предписывает определенную роль и повелителю. Всякий император - это Геракл, убивающий чудовищ. Всякий монарх, даже миролюбивый (eirenikos), должен быть воином-вождем своего народа, бесстрашным, дерзким и стойким. Даже развлечения правителя должны походить на подготовку к войне. Охота предваряет войну и религию, поскольку является источником их обеих (уничтожения «другого» и жертвоприношения всем миром).

Virtus означает «способный к победе». Обладать тем, что зовется virtus, значит обладать разрушительной силой, победоносным духом (Genius). Virtus доказывается непобедимостью (felicitas). Добродетельный (virtus) император - это император - повелитель диких зверей. Вот почему он обязан непрерывно совершенствовать свою virtus, множить победы (victoria) на представлениях в амфитеатрах, соединяя в них свою силу (vis), храбрость (fortitudo) и сексуальную мощь (fascinus).

Именно поэтому в Риме страсть к охоте породила вкус к «животному» (скотоложству). Скотоложством называют коитус человека с животными. Император Тиберий был императором-«козлом», Нерон - императором-«львом». Первый прославился анахорезом и куннилингвусом. Второй - актерством и тем, что называется impudicitia. Напомню римский смысл французского слова «pudique» - тот, кто не подвергся содомии. Светоний сопровождает свой портрет Нерона следующим замечанием: «По свидетельству многих людей, Нерон был абсолютно убежден (persuasissimum) в том, что ни один человек в мире не привержен стыдливости и не сохраняет непорочной хотя бы одну какую-нибудь часть своего тела (neminem hominem pudicum aut ulla corporis parte purum esse), но что большинство из нас скрывают это (dissimulare)».

Тиберий говорил: «Cotidie perire sentio!»(Я чувствую, что погибаю каждый день!). Нерон говорил: «Quam vellem nescire litteras!» (Я хотел бы не уметь писать!). Нерон утверждал, что достиг бессловесности животных. Император стремился сделать из «животности" нечто вроде театра. Так три источника поддерживают друг друга. Светоний пишет («Жизнь двенадцати цезарей», XXIX, 1): "Нерон отвергал стыдливость до такой степени, что осквернил все части своего тела и, наконец, изобрел новый вид игры (lusus): надевши шкуру дикого зверя (ferae pelle contectus), он выскакивал из клетки (cavea), бросался на обнаженных мужчин и женщин, привязанных к столбам (stipidem), и, вволю утолив свое любострастие, шел развлекаться со своим любимцем, вольноотпущенником Дорифором».

А вот как пишет об этом Дион Кассий («Римская история», LXIII, 13): «По его приказу девушек и юношей, совершенно обнаженных (gumnas), привязывали к деревянным крестам (staurois); сам же он, накинув на себя звериную шкуру (doran theriou), кидался на них и бесстыдно ублажал себя, облизываясь при этом, словно ел что-то лакомое» (osper esthion).

Послушаем теперь Аврелия Виктора («De Caesaribus», V,7): «Он велел связывать попарно, точно преступников, мужчин и женщин, затем, обрядившись в звериную шкуру, зарывался лицом в гениталии тех и других (utrique sexui genitalia vultu contrectabat) и своими, в высшей степени бесстыдными действиями побуждал эти пары к самым извращенным (exator) мерзостям».

Эти садистские сцены имитации скотоложства и впрямь свидетельствуют о театральной постановке: столб, клетка, звериная шкура, нападение. Нерон-актер играл рожающую Канаку. Играл Ореста, убивающего мать. Играл ослепляющего себя Эдипа. Играл разъяренного Геракла. При этом он всегда прятал лицо под масками, воспроизводившими его же собственные черты (personis effectis ad similitudinem oris sui). Театр, lusus, фреска, сексуальный анекдот - все это тесно связано с моментами смерти. Нерон носил на правом запястье (dextro branchio) браслет из змеиной кожи и, ложась в постель, клал его себе под подушку (cervicalia), считая, что это помогает заснуть. Возможно, подобная примечательная мизансцена - император Нерон, преображенный в дикого зверя, - частично отражала мифический ритуал, когда-то понравившийся ему. В таком случае эта игра относится к пребыванию в Риме Тиридата в 66 году. Светоний пишет, что Нерон и до того проявлял большой интерес к восточным культам Кибелы и Атаргаты. Вероятно, сексуальный миф пробудил в его памяти - в юлианском (венерианском) понимании - сцену, столь же мистическую, но иного рода: когда Юпитер, обратившись в льва, должен был очищать своих новых адептов огнем.

just for lulz...

ВОЖДЕЛЕНИЕ К БЕЛОМУ БЫЧКУ

Все это происходило во 2-м тысячелетии до нашей эры на прекрасном греческом острове Крит (входит в шенгенскую зону, от 25 тыс. руб. за неделю, тутмоглабыбытьвашареклама ).

У местного правителя Миноса Зевсовича существовал четкий алгоритм управления государством -- молится и жертвовать (в РФ у него много последователей есть среди госчиновников, однозначно). Но даже с таким простым делом он не смог справиться как следует (в РФ у него много.. и т.п.).

Густав Моро. Пасифая. 1880-е.

Уточним: в те дикие времена верующие жертвовали не свечки или деньги, а убивали животных.
Просто денег тогда еще не изобрели, свечные заводики нельзя было открывать (инфраструктура немножко не развита), а с жертвой животных все было очень удобно устроено.

После того, как корову или козу убивали на алтаре, ее несъедобные потроха и кости сжигали, т.е. "телеграфировали" богам свое почтение с помощью дыма. А вкусные грудинку, окорочка и прочее жарили и делили между всеми, не прогулявшими этот субботник.
Устраивая таким образом абс. невегетарианский обед -- что в тот период постоянного дефицита мясной пищи был большой профит.

Поэтому жертвоприношения и являлись такими праздниками для всего народа.

Сцена жертвоприношения. Краснофигурная роспись, 5 век до н.э.
(Шампуры и жидкость для розжига, как вы видите, уже изобрели).

Итак, бог Посейдон прислал на Крит огромного белого быка необыкновенной красоты с той целью, чтобы Минос принес это животное ему же в жертву. Странная рекурсия, ну да ладно.

На Крите вообще было особенно сильное почитание быков
и, судя по фрескам, со священными животными там устраивали нечто вроде корриды, только с элементами акробатики.
Подробнее читайте в сугубо реалистическом романе Мэри Рено "Тесей", где вообще никакой магии-божества, прямо удивительно человек постарался мифы истолковать, извернуться. Рекомендую.

Бычья пляска. Фреска из критского Кносского дворца, 1450 г. до н.э.

Однако царю Миносу стало жалко пускать такое роскошное животное под нож, и он, мысля не как царь-жрец, а как рачительный глава колхоза, захотел, чтобы бык еще пожил в его стаде и потрудился осеменителем. И принес вместо него в жертву второго по красоте быка своего стада, так сказать, вице-мисс.

Бог Посейдон, пославший белого быка наложенным платежом для конкретной цели, очень оскорбился и наслал на быка бешенство. Тот стал бегать по острову, вытаптывать посевы, бодать коз, селянок и неправильно припаркованные автомобили.
И был этот бык таким мощным, что всего-навсего его поимка (даже не убийство!) стала целым Подвигом Геракла (№7), как раз путешествовавшего в том районе.

А. Криесман. Геракл и Критский бык. 1853.

Но прежде, чем пришел Геракл и всех спас, в качестве бонуса Посейдон решил наслать на царское семейство еще одну неприятность.
Он заставил царицу Пасифаю, жену Миноса, влюбиться в этого быка.

Впрочем, по другой версии мифа, это не Посейдон проклял, а Афродита. За то, что отец Пасифаи, бог солнца Гелиос, настучал мужу Афродиты про ее измену.

Вообще, версия, что данную пакость подстроила Афродита, кажется мне более правдоподобной.
Во-первых, пакость слишком сложная, дамская.
Во-вторых, Посейдон -- бог океана, вот он и насылал землетрясения и наводнения. А Афродита -- богиня любви. Вожделение -- это ее профессиональный инструмент.

Итак, Пасифая влюбилась в быка.

Маргарита Колобова. Пасифая. 2010-е .

И, как это бывает с влюбленными женщинами, жутко захотела заняться с объектом своей влюбленности сексом.

С сексуальной жизнью у царицы в браке, видимо, был полный швах: муж Минос изменял ей так часто, что она затаила черную злобу.
Когда черную злобу затаивает обычная женщина, это может привести к брому в супе, поцарапанной машине, огромным кредитам и сварливому разводу.
Когда черную злобу затаивает Пасифая, родная сестра волшебницы Цирцеи и тетка волшебницы Медеи -- женщинам, отвергающим "Домострой" и ведическую женственность ради серной кислоты и расчленения мужчин ножовкой (тут надо включить песню "Случай в Еланской" братьев Тузловых), выходит намного интересней.

Пасифая, по семейной традиции бывшая волшебницей, наложила на мужа заклятие -- с фрикциями у него все осталось превосходно, а вот с эякуляцией были проблемы. Как только Минос кончал, его сперма превращалась в ядовитых змей и скорпионов, зажаливавших партнершу до смерти.
(Нет, точного рецепта заклятья я не знаю).

Чезаре Зоччи. Минос. 2-я пол. 19 века

Самому Миносу, в принципе, это не очень мешало -- он все равно больше одного раза за ночь не мог.
Но сарафанное радио работало хорошо, и через некоторое время у Миноса возник дефицит с партнершами, хотя он и был царь.
У каких только урологов и на всякий случай проктологов он ни наблюдался -- все без толку.

Помогли ему не проктологи, а находившаяся в телефонном справочнике следующей строчкой Прокрида -- афинская царевна, которая сбежала на Крит, когда муж застукал ее с любовником. На Крите она, видимо, хотела потеснить Пасифаю и самой стать царицей, но отсутствие такого инструмента манипуляции, как секс, затруднило ей эту миссию. Рецепт, как излечить Миноса от "венерической" болезни, девушке дала волшебница Цирцея -- сестра Пасифаи.
Наверно, хотела гадость сестре сделать.
Вполне жизненная ситуация.
Рецепт лекарства состоял в том, что царевна велела Миносу кончить в мочевой пузырь козы (тема поста, напомню -- зоофилия), а потом пойти заняться сексом с собственной женой.
Мне кажется, что коза в списке компонентов была просто из вредности Цирцеи, а излечился он потому, что в первый раз за все время попытался спать с Пасифаей, вот она его и расколдовала сама, чтобы уцелеть.
Ночка выдалась горячей.
Афинскую царевну со свистом отправили на родину, оплатив предварительно такси, но не дав украсть серебряные ложечки.

Но это я отвлеклась на вставную новеллу. Вернемся к быку.
Итак, Пасифая в него влюбилась.
(Сестра Цирцея, напомню, превращала всех мужчин в животных. По официальной версии -- чтобы не приставали, но теперь у меня возникают сомнения по этому вопросу).

Dmitry ILyutkin . Пасифая

Пасифая страдала.
Женщин обычно волнует психологическая несовместимость с любимым, а тут -- редкий случай, налицо была несовместимость физиологическая.
Критский бык был совершенно стандартным быком, парнокопытным животным семейства полорогих, без каких-либо соразмерных человеку деталей и размеров.
Никак не состыковаться!

На счастье царицы Пасифаи, при критском дворе в изгнании жил гениальный ремесленник Дедал, такой местный Леонардо да Винчи, на все руки мастер.
На острове он скрывался, потому что в Афинах преднамеренно убил своего юного племянника и ученика, когда стало ясно, что тот превзошел его. Завел на гору и столкнул в пропасть.
Учитывая, что сын Дедала Икар позже тоже погибнет, упав с высоты -- по официальной версии, из-за технического недочета Дедала -- растаял воск, которым были скреплены перья в крыльях ("ах, я старый дурак, не подумал, что солнце горячее!", то просматривается modus operandi и возникает вопрос, может, Икар тоже был слишком умен?

В общем, вопросы морали данного изобретателя Дедала, как вы понимаете, не сильно обременяли, и он воспринял проблему царицы просто как технический вызов.
И он придумал: сделал деревянную корову.

Дедал изготавливает "корову". Керамика 16 века

Пасифая забралась внутрь, и "корову" на буксире отвезли в поле, где был запеленгован бык.

Джулио Романо. Пасифая залезает в "корову". 16 век.

У "коровы" была дырка в необходимом месте.
А также правильные, как подсказвают мне с места специалисты по БДСМ и шибари, жесткие крепления.
И подушечки! как подсказывают мне гуманисты.

Как и Леонардо, Дедал был не только гениальным техником, но и умел создавать удивительно прекрасные вещи.
"Корова" отличалась необыкновенной красотой, и увидев ее, бык сразу возбудился, залез на нее, и удовлетворил желание Пасифаи.

Андре Массон. Пасифая и бык. 1937

Не очень ясно, было ли это однократно -- и излечилась ли Пасифая от своего наваждения после этого.
Или процедура была повторена несколько раз.
А может, влюбленных попросту разлучил Геракл, которому срочно надо было совершить подвиг номер семь.

Мэгги Хэмблинг. Пасифая и бык. 1897.

Пасифая оказалась беременна, и через положенный срок у нее родилось чудовище с человеческим телом и бычьей головой -- Минотавр.

Мои любимые фрики -- сторонники теории палеоконтакта, считают его гибридом, результатом генетического эксперимента, который ставили над землянами боги Олимпийцы (инопланетные космолетчики). Человеческое ДНК с животным ведь не скрещивается, да? только в лабораториях, да? а посмотрите, сколько таких было в ту эпоху -- кентавры, фавны, тритоны. Точно инопланетяне постарались! Привет овечке Долли.
Обожаю фриков и их полет воображения.

Пасифая с младенцем Минотавром на руках, 4 век до н.э.

Что сказал царь Минос, узнав, что жена родила неведомого зверушку -- неизвестно. Но убивать он ее не стал. Она его тоже. Что для колхидской царевны -- пример большой силы воли, между прочим.

А Минотавра заключили в лабиринт, чтобы не отсвечивал.
В лабиринт ему бросали на пропитание (и, вероятно, кое-что еще) прекрасных юношей и девушек.
Подождите! на какое пропитание? Он же по папе -- жвачное травоядное! Ой-ой, вероятностей становится меньше.

Пабло Пикассо. Минотавр и спящая женщина

А потом среди них затесался Тезей, который не захотел ни чтобы его растерзание, ни заглавной темы данного поста.
И зарезал бедного Минотаврушку.

Мораль: если ты отправилась заниматься сексом с темпераментным половым партнером, который не желает озадачиваться вопросами контрацепции, позаботься об этом сама. Последствия могут быть непредсказуемыми.

Ш.Э. Шез. Победа Тезея над Минотавром. 1790-е

БЕССЮЖЕТНАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ

Пан и коза. 1 век до н.э. - 1 век н.э.

Теперь немного росписной керамики, начиная с 5 века до н.э.

Ну что с фавнов и сатиров взять -- они сами гибриды.
У этого нет копыт, но заметьте -- есть хвост.
Тут хвост понуро свисает.

А тут хвост гордо реет

Вот и настоящие люди пошли.

Женщина (вакханка) и ослик какой-то

Собака-минетчица и анальный фистинг

Удивительный вариант позы 69

Какие затейники, эти древние греки!

Рельеф с изображением храма с фаллосом внутри. Найден при раскопке Помпей

Из литературных произведений тема полно раскрыта в романе Апулея "Золотой осел" (второй век нашей эры).
Главный герой которого, человек, превращенный в осла, используется знатными дамами с вполне определенной целью.

она стала целовать
меня и говорить со мной как с любимым ею человеком, схватила меня за повод и
потянула к ложу. Я не нуждался ничуть в настояниях для этого: одурманенный
старым вином, выпитым в большом количестве, и возбужденный запахом духов,
видя перед собой молодую и во всех отношениях красивую женщину, я лег, но
был сильно смущен, как покрыть женщину. Ведь с тех пор, как я превратился в
осла, я не испытал любви, свойственной ослам, и не имел дела с ослицами.
Притом меня приводило в немалое затруднение, как бы не изуродовать ее и не
понести наказания за убийство женщины.
Но я не знал, что опасался без нужды. Женщина, видя, что я не обнимаю
ее, поцелуями и всякими ласками привлекла меня к себе, лежа как с мужчиной,
обняла меня и, приподнявшись, приняла всего меня. Я все еще не решался и из
осторожности тихонько отстранялся от нее, но она крепко сжимала меня в
объятиях, не давала мне отойти и ловила уходящего. Поняв наконец вполне,
чего недостает для ее наслаждения и удовольствия, я уже без страха исполнил
остальное, думая про себя, что я ничем не хуже любовника Пасифаи.

В конце романа он превращается обратно в человека. И заявляется к той самой женщине.
Но она его прогоняет в негодовании, ведь он утратил главный ослиный признак, ради которого она его привечала.

Jean de Bosschere. Иллюстрация к "Золотому ослу", 1930-е

КАК СДЕЛАЛИ ЕЛЕНУ ПРЕКРАСНУЮ

Бог Зевс очень любил изменять своей жене Гере.
Она пыталась как-то это пресечь, но до изобретательности колхидской царевны Пасифаи ей было далеко. По мелочи гадила.
Поэтому Зевс себя практически ни в чем не ограничивал.

Но эта вседозволенность ему наскучила, и он стал клеить баб под разными аватарами.

ЛИКБЕЗ! Аватара -- это не просто иконка в профиле! В мифологии индуизма слово "аватара" так и значит форму воплощения бога в другое существо. Первопроходцы интернету были людьми образованными и с юморком. Например, поисковик yahoo - это в честь йеху из "Путешествий Гулливера" -- человекоподобных тупых существ. Привет, школота!

Ж. Энгр. Зевс и Фетида. 1811

Чтобы развести женщину на секс Зевс превращался в: а) змею; б) быка; в) облако; г) орла; д) лебедя; е) перепела; ж) муравья; з) голубя; и) жеребца; й) огонь; к) золотой дождь; л) женщину; м) сатира; н) пастуха, и так далее.

Право, такая изобретательность, как будто он основатель курсов пикапа и ему надо продвигать свой канал на ютубе.

Корреджо. Зевс соблазняет Ио, приняв форму облака. 1530-е

А вот у фантастов Олди в "Ахейском цикле" (оч. рекомендую) есть вполне убедительная теория, что как-то Зевс занимался сексом в обычном человеческом облике, но у него не получилось. Возникла психотравма, закрепилась психотравма.
И с тех пор у него вставало только, если он принимал форму животного и т.п. (гуглить на plushophilia, фурри и петплей).

Франсуа Буше. Леда и лебедь. 1740

Рационалистическое объяснение выглядит так: Зевс выбирал не абы кого, а цариц и царевен, которых охраняли весьма серьезно. Подобраться просто так к ним было невозможно. Поэтому он и превращался в кого-нибудь безобидного, чтобы подкрасться.
Но это кажется жалкой отмазкой для бога, владеющего технологией телепортации...

Леда и лебедь. Древний Рим, ок. 130 г. н.э.

Леда тоже была царицей -- города Спарты, одного из самых сильных политических центров той эпохи.
Как-то она гуляла со своими служанками на берегу реки Эврот и увидела необыкновенной красоты (и размеров) лебедя.

Леда и лебедь. Ок. 330 гг. до н.э.

Вообще, в те времена, учитывая плотность населения, если ты царица и красавица, к явлениям нестандартных животных следовало относится подозрительно, см. пункты а) б) в) и так далее выше. Но наивная Леда не подумала ничего плохого, начала играть с милой птичкой, подкармливать ее хлебушком, который принесла, чтобы кормить уток на пруду.
Вообще, как она не испугалась? Такие птицы с огромным клювом вообще в реальной жизни очень страшные.

Ежи Хулевич. Леда и лебедь. 1928

Играли они в обнимашки, ворковали... Но тут лебедь-гигант со своей птичьей эрекцией накинулся на царицу Леду и начал ее, выражаясь сленгом юного натуралиста, топтать.

Рубенс (копия с утраченного оригинала Микеланджело). Леда и лебедь. 1600.

Древнеримский рельеф, 1-2 вв. н.э.

Художник Хейнрих Лоссов, 2-я пол. 19 века

Федерико Бельтран Массес. Леда и лебедь. 1920-е (?)

Паул Маттиас Падуа. 1965
(тут явно радостный крик)

Ботеро. Леда и лебедь, 2006

После этого утомленная и довольная царица вернулась домой, во дворец.
И с нею занялся сексом законный муж, царь Тиндарей.
Она забеременела от обоих мужчин сразу (привет телегонии).

И в положенный срок родила 4 детей, двух мальчиков и двух девочек.
Причем от Зевса мальчика и девочку, и от смертного человека аналогично.
Детьми от бога ее были Елена Прекрасная (красота которой сожжет Трою) и Полидевк, а от мужа -- Клитемнестра (жена Агамемнона с топором, читайте по тэгу вып.1) и Кастор.

Если точнее, то не "родила", а снесла в яйце.

Младенец Елена Троянская в яйце, древнегреческая скульптура 5 в. до н.э.

Баккьяка. Леда и ее дети, 16 век

Чем это кончилось, см. режиссерская версия фильма Вольфганга Петерсена "Троя" (2004 год, Бред Питт, Орландо Блум, Эрик Бана).
Ну или у Гомера почитать, если хочется выпендриться перед попутчиками в метро.

Мораль: не теряйте бдительность на берегах водоемов, особенно если вы находитесь в состоянии алкогольного опьянения! Какими только белыми и пушистыми ни притворяются искатели одноразового секса.

Г. Климт. Леда и лебедь. 1917

В издательстве «Эксмо» вышла книга искусствоведа, журналиста, обладателя премии «Лучший лонгрид ЖЖ» Софьи Багдасаровой «Омерзительное искусство» . В ней рассказывается о самых странных персонажах бессмертных шедевров живописи: извращенцах, убийцах и людоедах. Мы публикуем отрывок из книги.

Тема превращений, в том числе превращений в животных - один из самых популярных сюжетообразующих элементов древнегреческих мифов. Недаром именно на ней целиком построил свою великую поэму «Метаморфозы» Овидий, где упоминается более двухсот персонажей.

Популярность животных в качестве объектов превращения, возможно, связана с ранним периодом развития религии, наполненным архаическими верованиями, в том числе тотемизмом и анимализмом. Так, для острова Крит священным животным был бык, поэтому цари носили маску быка и приносили в жертву богам лучших представителей этой породы. У античных историков сохранились упоминания о традиционных играх в масках разнообразных животных.

Мотив совокупления прекрасной женщины (обычно царицы, то есть жрицы Верховной Богини) со зверем, вероятно, следует понимать, как священный брак с царем-жрецом звероподобного бога, заключавшийся с целью увеличения плодородия. Известно, что подобные обряды коитуса могли проводиться прилюдно с ритуальной целью, в том числе весной на распаханной земле. Идея священного брака (иерогамии) встречалась не только в Древней Греции, но и на Ближнем Востоке, и в Индии. Распространенность этого обряда объясняет огромное количество «сыновей бога» в греческой мифологии: они являлись детьми людей, являвшихся в момент ритуала олицетворением богов.

Концепция священного брака объясняет и примеры «любви» персонажей мифов к статуям или деревьям. Возможно, изначально это были случаи, когда царь-жрец с целью сохранения власти официально женился не на жрице Верховной Богини, а непосредственно на ее храмовом изваянии или священном дереве, являвшемся ее вместилищем.

Но Посейдон, пославший белого бычка наложенным платежом для сугубо конкретной цели, очень оскорбился и дистанционно активировал в быке вшитый чип электрошокера. Бык впал в бешенство, в исступление, стал бегать по острову, вытаптывать посевы, бодать коз, селянок и неправильно припаркованные автомобили. А был этот бык таким мощным, что всего-навсего его поимка (даже не
убийство!) стала целым Подвигом Геракла (№ 7), как раз путешествовавшего в том районе.

Но прежде чем пришел Геракл и всех спас, в качестве бонуса Посейдон решил наслать на царское семейство еще одну неприятность. Он заставил жену Миноса - царицу Пасифаю влюбиться в этого быка. По другой версии мифа не Посейдон это придумал, а Афродита прокляла (за то, что отец Пасифаи, всеведущий бог Гелиос, настучал мужу Афродиты про ее измену). Если честно, версия, что данную пакость подстроила Афродита, кажется мне более правдоподобной. Во-первых, пакость слишком сложная, дамская.

Во-вторых, прецеденты злопамятности Афродиты мы уже проходили. В-третьих, Посейдон - бог океана, вот он и насылал землетрясения, наводнения, тотемных животных. А Афродита - богиня любви, вожделение - это именно ее профессиональный инструмент.

Короче, Пасифая влюбилась в быка. И, как это изредка бывает с влюбленными женщинами, жутко захотела заняться с объектом своей сердечной привязанности сексом. Причем настолько сильно, что стала ревновать к пасущимся поблизости от этого быка коровам.

В кносских стадах и в кидонских стадах томились коровы
В жажде принять на крестец тяжкую тушу его.
Бычьей подругою стать царица рвалась Пасифая –
Ревности гневной полна, телок гнала она прочь.

(Овидий, Наука любви, пер. М. Л. Гаспарова)

Уточним, что с сексуальной жизнью у Пасифаи в законном браке был полный швах: муж Минос (кстати,
сын любвеобильного Зевса) изменял ей так часто, что она затаила черную злобу. Когда черную злобу затаивает обычная женщина, это может привести к брому в супе, поцарапанной машине, огромным тратам по кредитке и лающе-сварливому разводу. Когда черную злобу затаивает Пасифая, родная сестра волшебницы Цирцеи и тетка волшебницы Медеи - женщин, отвергающих «Домострой» и ведическую женственность, ради серной кислоты и расчленения мужчин ножовкой, выходит все намного интересней.

Кстати, царь Минос был прославлен своей мудростью и справедливостью - настолько прославлен, что после смерти его в Аиде не стали жарить на сковородках, а, наоборот, посадили судить вновь прибывших. Однако в мудрости его возникают сомнения - если ты женат на родной тетке психопатки Медеи из предыдущего абзаца и сестре волшебницы Цирцеи, превращающей мужиков в зверей всего лишь за пару неудачных комментов, то как-то надо быть осторожней. Ну, или хотя бы не расплачиваться в гостиницах с почасовым проживанием карточками - только налом.
Пасифая, как и ее родственницы, тоже была волшебницей. И чтобы отомстить мужу Миносу за его измены, как-то наложила на него заклятие: с фрикциями у него все осталось превосходно, а вот с эякуляцией возникли проблемы. Как только Минос испытывал оргазм, его сперма превращалась в ядовитых змей и скорпионов, зажаливавших партнершу до смерти. (Нет, точного рецепта заклятия я не знаю, не спрашивайте).

Самому Миносу, в принципе, это проклятие не очень мешало - он все равно больше одного раза за ночь не мог. Но сарафанное радио работало хорошо (уборщицы трупов сплетничали), и через некоторое время у Миноса возник дефицит с половыми партнершами, пускай он и был царь.

Пасифая веселилась: превращение спермы в скорпионов - это ведь так забавно. Особенно если любовница мужа в этот момент практикует оральный секс. У каких только урологов и на всякий случай проктологов Минос не наблюдался - все без толку. Помогли ему не проктологи, а предыдущая строчка в телефонной книге - «Прокрида». Так звалась одна афинская царевна, которая сбежала на Крит после того, как муж застукал ее с любовником. На новом месте ей явно захотелось потеснить Пасифаю и самой стать царицей, но из-за проклятия Миноса использовать такой мощный инструмент манипуляции, как регулярный и великолепный секс, Прокрида не могла.

Миссия проваливалась. Но тут Прокрида узнала, как излечить потенциального любовника Миноса от его «венерической» болезни. Странное совпадение - рецепт Прокриде дала волшебница Цирцея, сестра Пасифаи. (Стопроцентно, просто хотела гадость сестре сделать - вполне жизненная ситуация.) Рецепт лекарства состоял в том, что Минос должен был сначала самостоятельно совершить семяизвержение в мочевой пузырь козы, а потом пойти заняться сексом с Пасифаей.

Коза в списке компонентов явно была просто из вредности Цирцеи, а излечился Минос, конечно, потому, что впервые со времени проклятия попытался совершить коитус с супругой. Вот ей пришлось и расколдовать его, банально чтобы уцелеть.

Но все вышло не так, как планировала Прокрида: супруги на брачном ложе помирились. Ночка у них выдалась горячей. Минос извинился перед женой. Поутру Прокриду со свистом отправили на родину, оплатив предварительно такси, но не дав украсть серебряные ложечки. Но что это я отвлекаюсь на вставную новеллу, будто Шахерезада. Вернемся к быку Посейдона. Пасифая в него страстно влюбилась и стала вожделеть. Кстати, ее сестра Цирцея была широко известна тем, что превращала приблизившихся мужчин в животных - по официальной версии в наказание за то, что они к ней приставали, но при сопоставлении возникают дурные подозрения…

Шли дни, влюбленная Пасифая страдала. Женщин обычно волнует психологическая, на крайний случай - астрологическая несовместимость с возлюбленным. Тут же - редкий случай, налицо была несовместимость физиологическая. Критский бык, если не считать крупных размеров, являлся
совершенно стандартным быком, парнокопытным животным семейства полорогих, без каких-либо соразмерных человеку деталей и диаметров. Никак не состыковаться!

На счастье Пасифаи, при критском дворе в изгнании куковал гениальный ремесленник Дедал - такой местный Леонардо да Винчи, на все руки мастер. На далеком острове он скрывался, потому что в Афинах преднамеренно убил своего юного племянника и ученика, когда стало ясно, что тот его превзойдет в мастерстве. Дедал убил его, заведя на гору и столкнув в пропасть. Его умница сын Икар погибнет, также рухнув с высоты, но это чистое совпадение, конечно, а не модус операнди серийного убийцы, не надо грязи.

Как бы то ни было, вопросы морали изобретателя Дедала не сильно обременяли, и он воспринял любовную проблему царицы Пасифаи как технический вызов. И нашел решение - сделал деревянную корову. На свидание Пасифая надела черный шелковый костюм Живанши 1959 года из корсажа с баской (дополнив ансамбль черными перчатками до локтя и черными чулками). Она забралась внутрь этого изваяния, и корову на буксире отвезли в то поле, где недавно был запеленгован бык. У коровы в стратегическом месте было предусмотрено отверстие. А еще внутри нее были правильные, как подсказывают специалисты по БДСМ и шибари, жесткие крепления. А также подушечки для локтей и коленок, как подсказывают эрудированные гуманисты.

Как и Леонардо да Винчи, мастер Дедал был не только гениальным техником, но умел создавать удивительно прекрасные вещи. Изваяние коровы из дерева (с натянутой поверх шкурой) отличалось такими изящными пропорциями, тонкими щиколотками, короче - такой красотой, что, узрев ее, бык Посейдона сразу воспылал страстью и, как говорили у нас в колхозе, залез на нее или же, выражаясь
языком А. С. Пушкина, - покрыл. Удовлетворил болезненную страсть Пасифаи как следует. Не очень ясно (как это обычно бывает с мифами, очевидцы путаются в показаниях), было ли это однократно, излечилась ли Пасифая от своего наваждения после акта? Или же процедура животной случки была повторена несколько раз? А может, любовников разлучил Геракл, которому надо было срочно доделать подвиг № 7 (поймать быка) и отправляться за подвигом № 8.

Самец исчез в посткоитальной тоске, как, впрочем, это обычно с ними и бывает, и с быками, и с homo sapiens. Пасифая оказалась беременна, и через положенный срок у нее родилось чудовище с человеческим телом и бычьей головой. Есть такая псевдонаучная теория, называющаяся «палеоконтакт». Ее сторонники считают, что в контакт с инопланетной цивилизацией человечество, конечно, уже вступило, только давным-давно, как раз в эпоху сложения мифов и зарождения текстов священных книг различных народов. Именно поэтому греческие, скандинавские, индийские и другие боги умеют убивать молниями - потому что на самом деле это бластеры, лазеры. И летать по воздуху
в небесных колесницах - сие есть банальные космические шлюпки, флаеры. Отсюда и вечная жизнь, способность к регенерации, свечению тела в темноте, чтению мыслей и вкладыванию их в чужие головы. Все как в сериале «Стар Трек», только за 3–4 тысячи лет до нашей эры.

И по этой теории такое огромное количество всяких чудищ, которое развелось в Древней Греции в эпоху героев - тоже результат палеоконтакта. Олимпийские боги (инопланетные космолетчики), мол, ставили над греками генетические эксперименты. Человеческая ДНК с животным ведь не скрещивается, да? Только в лабораториях, да? А посмотрите, сколько их было в то время - кентавры, фавны, тритоны, химеры, сфинксы. Точно инопланетяне постарались! Минотавр, по их рассуждениям, тоже результат научного эксперимента, скрещение человеческого и бычьего. Быка без брака предоставил Посейдон, доктор космомедицины, кандидатуру женщины-инкубатора предложила Афродита, старший научный сотрудник, космопсихология. Эти люди, сторонники теории палеоконтакта, и книги пишут многочисленные, и документальные сериалы снимают; и все это не идет в раздел «юмор», представляете?

Жалко, что нам никогда не прочитать научные статьи, написанные учеными олимпийцами. Поэтому мы никогда не узнаем, что именно сказал царь Минос, узнав, что жена родила неведому зверушку. Главное, что известно, - убивать он ее не стал. Она его - тоже. Что для женщины ее фамилии - пример большой силы воли, между прочим.

Они продолжили жить в супружестве, родили еще детей, Минотавра заточили в гигантский Лабиринт, чтобы не отсвечивал. Туда ему на пропитание бросали прекрасных юношей и девушек. Подождите! На какое пропитание? Он же жвачное травоядное! Ой-ой, зачем же они нужны ему были там, в мрачном одиночном заключении, без телевизора и Интернета?

Мораль: если ты отправилась заниматься сексом с новым, темпераментным половым партнером, который не желает озадачиваться вопросами контрацепции, - позаботься о них сама. Потому что последствия могут оказаться непредсказуемыми.